Т. Бирюкова Многие века врачующие довольствовались тем, что заставляли пациентов принимать настои трав, порошков растительного и животного происхождения, действие которых было отмечено на практике — иными словами, больные выполняли роль подопытных кроликов. Исследования по составлению лекарств и их употреблению для пользы человеческого организма относятся к очень древним временам. Научный подход к производству фармпрепаратов имеет место лишь на протяжении нескольких последних столетий. У первобытных народов врачевание очень часто сопровождалось разными шумными действиями и колдовством. Разум больного непременно был к ним привлечен. Считалось, что в процесс оздоровления человека вмешивалось то или иное божество. До начала средних веков магия и колдовство имели прямое отношение к фармакопее. По фармации состав-лялись специальные книги. К примеру, против зоба рекомендовали обу-гленную губку или золу лишая, появлявшегося на человеческих черепах, оставленных на несколько дней на открытом воздухе. Во Франции этим лишаям приписывали особое чудодейственное свойство. Специальные посыльные отправлялись в Монфокон, где надеялись найти этих простейших на головах людей, повешенных там на виселицах. Своими дьявольскими формулами отравители тех времен близко касались врачебной науки. Они, например, составляли даже рецепты, по которым изготавливался некий порошок “для получения наследства”: “В полночь превращают в золу лягушку. Непременно в красном горшке и вместе с глазами пантеры и с пятилистным трилистником. Затем полученную смесь растворяют в уксусе, к которому прибавлен мышьяк и человеческая кровь”. Также уверяли, что знаменитый яд Медичи приготавливался в тайне следующим образом: убивали кабана и вешали его на лестницу. Потом вспарывали ему кинжалом брюхо и обсыпали внутренности мышьяком. Под жгучими лучами итальянского солнца вскоре наступало естественное разложение туши, из нее капала жидкость, которую очень бережно собирали. Зола губки излечивала, потому что в ней был йод и некоторая доза мышьяка. В порошке “для получения наследства” на приговоренного человека-наследодателя действовал мышьяк, а в яде Медичи — продукты разложения с приличным содержанием разных ядов. Среди фармацевтических средств, дошедших до наших дней, есть одно, история которого любопытна в связи с его изготовлением. Минерал антимоний, Stibium у католиков, имел наружное применение как косметическое средство. Женщины древности часто употребляли его для “сурмления бровей”. На какое-то время антимоний был забыт, но в эпоху Возрождения эрфуртский монах Василий Валентен открыл его заново и давал внутрь свиньям, откармливаемым в монастыре, и рекомендовал своим монахам. Для некоторых при передозировках средство Валентена оказалось пагубным и даже смертельным, но, узнав о том, Валентен совсем не смущался. Восторгаясь открытым средством, он написал о нем целое сочинение “Currus triompnalis antimonii”, в котором антимоний ставился чуть ли не в один ряд с жизненным эликсиром. Между прочим, Валентен утверждал, что необходимо освобождать антимоний от заключавшегося в нем яда — мышьякового соединения. Парацельс рекомендовал антимоний от самых разных болезней и утверждал, что арабы с успехом лечили им падучую болезнь. Позднее антимоний имел как противников, так и пропагандистов употребления. В 1566 г. Парижский медицинский факультет издал постановление о запрещении употребления антимония как лечебного средства, а Парижский парламент постановил выдавать это средство из аптеки не иначе, как строго по разрешению врача. О “свободной продаже” (вроде современной, по растиражированной рекламе) антимония не могло быть и речи. Статья опубликована в журнале Фармацевтический вестник